Когда нефть перестала приносить сверхдоходы в бюджет, вдруг выяснилось, что сельское хозяйство способно давать валютную выручку, сопоставимую с вооружением (2015 год: более $ 16,2 млрд против $ 15,2 млрд). А тут еще один урожайный год за другим. И вот уже на совещании в Астрахани в начале сентября глава МСХ Александр Ткачев разворачивает перед правительством перспективу: к 2030 году сможем убирать не 110, как в нынешнем, а до 170 млн т зерна. Для этого нужно вовлечь в оборот более 10 млн гектаров брошенных земель (+20 млн т), а еще 40 млн получим за счет совершенствования системы погектарной поддержки (с. 6). Вычтем необходимое для собственного потребления, а остальное продадим на экспорт – и получим в казну дополнительно 11 млрд долларов США – прогнозирует министр. Планы одобряет премьер Дмитрий Медведев: «мы просто обязаны сделать аграрный экспорт стабильной статьей дохода». Первый шаг уже сделан: на два года отменены работавшие больше года экспортные пошлины (с. 6). Итак, зерно должно стать новой нефтью для российской экономики.
Так ли все радужно? Даже в этом сезоне хорошие виды на урожай имеет не только Россия, но и Австралия, Канада, США… Как следствие в конце августа пшеница подешевела на Чикагской бирже до минимума за десятилетие – до $ 144,85 / т. В мире будет засыпано в закрома на 40 млн т зерна больше, чем в прошлом году, при этом рост мирового потребления зерна (с. 8) ограничен: в этом году эксперты ФАО прогнозируют всего +1,6 % к предыдущему сезону. А значит, конкуренция на рынке зерна будет обостряться. Можно ли прогнозировать выручку через пятнадцать лет? Даже безотносительно того, что значительная часть нашего зерна относится к категории фуражного, высокие мировые цены не гарантированы ни сейчас, ни через десятилетие. Нельзя исключить и политические меры по недопущению российского зерна на внешние рынки. А о том, что бывает при перепроизводстве в условиях ограниченного внутреннего рынка и отсутствия глубокой переработки не понаслышке знают картофелеводы и производители сахара (НСХ 3/16 с. 12, 16).
А реально вообще почти в полтора раза нарастить объемы? Безусловно, «поднятие целины» даст прибавку, но на это потребуются дополнительные госсредства. Премьер-министр пообещал всего лишь сохранение в 2017‑м году поддержки АПК на прежнем уровне в 214 млрд. руб. (с. 6). На серьезную прибавку в урожайности (средняя не дотягивает до 30 ц / га) рассчитывать не приходится: техника продолжает устаревать, отечественных селекционеров ограничивают как в площадях под опыты, так и в методах, запретив передовые биотехнологии (ГМО). Стоит ли в таких условиях вообще пропагандировать дальнейшее наращивание производства зерна? Увы, маячащая перед глазами валютная выручка на фоне слабого рубля заставляет забыть старую пословицу про яйца и корзину. Один из экспертов по овощеводству в сердцах бросил: «Нефть уже погубила Россию, следующим ее погубит зерно».
К сожалению, такое мнение имеет под собой основания. В одном из районов Орловской области, где я побывала (с. 18), большинство хозяйств уже отказалось от животноводства. Это удобно для инвесторов: штат на тысячи гектаров нужен относительно небольшой, особенно если не поскупиться на высокопроизводительную технику, да и тот на зиму можно наполовину распускать; оборот средств быстрый, первоначальные вложения менее значительны, чем в животноводстве. А ведь именно в инвестиционноемких направлениях (скотоводство и овощеводство) наша страна в наименьшей степени обеспечила свою продовольственную независимость.
Аграриев призывают работать на экспорт, но ведь увеличение дохода бюджета (в т. ч. за счет продажи товара за рубеж) – не самоцель, а средство улучшить качество жизни населения. В этом смысле логичнее стимулировать потребление зерна внутри страны за счет развития животноводства и глубокой переработки, гарантировав жителям доступ к более качественным и дешевым продуктам питания. Взять овощеводство: самообеспеченность «не в сезон» не превышает 50%. Этот факт признал А. Ткачев на форуме «ОвощКульт»: дефицит составляет около 1,5 млн тонн. В овощеводство – столкнувшись с дефицитом сырья для полуфабрикатов – решил вложиться даже «Мираторг», и тот с недоумением констатировал, что господдержка сектора слаба (с. 12).
Те же предлагаемые под производство зерна залежные земли вполне пригодятся для мясного скотоводства, тем более что реализация предлагаемых моделей развития (с. 68) позволит одновременно создавать рабочие места в сельской местности и обеспечивать откормочные предприятия необходимым молодняком. Пока развитие этих направлений – прерогатива энтузиастов, которые, к счастью, в нашей стране не перевелись: одни не отказываются от откорма скота (с. 18), другие вкладываются в овощеводство и переработку (с. 11).
Но работа конкретного предприятия должна строиться не только на энтузиазме, но и на твердых расчетах. Прежде чем включаться в призрачную гонку за «длинным долларом», стоит «отточить» производственные процессы: получать больше молока от того же стада или снизить его себестоимость за счет альтернативных кормов (с. 60). Если так сделают многие, а государство их поддержит, вероятно, «старую» нефть в бюджете заменят поступившие налоги?