Удовлетворить внутренний спрос, снизить зависимость от импорта, заработать на создании высокой добавленной стоимости, создать технологичные рабочие места – вот только некоторые задачи, которые легко решает развитие отрасли глубокой переработки зерна. Но скоро только сказка сказывается.
В конце мая в Москве состоялась конференция «ПроКрахмал-2022: тенденции рынка глубокой переработки зерна», организатором которой выступила Ассоциация предприятий глубокой переработки зерна. Объем аналитики и экспертных мнений, прозвучавших на форуме, дал пищу для долгих размышлений многим специалистам. Остановимся на ключевых моментах.
Рост есть везде
Статистика Ассоциации последних лет не обманывает – рынок глубокой переработки зерна хоть и медленно, но растет. Так, в 2021 году принесли заметные результаты запущенные ранее инвестпроекты: в два раза вырос и достиг 40 тыс. тонн в год рынок мальтодекстрина; производство лизин-сульфата выросло на 30 %, до 117 тыс. тонн (за это спасибо двум производителям – белгородскому «Заводу премиксов № 1» и расширению производства на АО «АминоСиб»).
Набирает мощь и сегмент глюкозно-фруктозных сиропов: компания «Биотех Росва» увеличила производство на 30 %, ее уже нагоняет компания «Астон». Так что, быстрее или медленнее (от +1 до +9%), развитие направления идет. Очевидно одно: оно не поспевает за спросом, иначе к чему бы столь заметный объем импорта крахмалопродуктов?! В 2021 году нативных крахмалов, декстринов и патоки ввезли больше по сравнению с предыдущим годом на 60%, 70 % и 40 % соответственно.
Новый суперцикл
Но драйвером развития переработки является не только спрос на упомянутые выше продукты – свою роль играют и растущие объемы производства зерна, которое еще надо суметь экспортировать. В контексте внешнеэкономической повестки особенно заметным стал доклад руководителя Центра экономического прогнозирования АО «Газпромбанк» Дарьи Снитко. Она отметила и позитивные тренды в аграрной Европе, и безоговорочный оптимизм в России. Последний объясняется множеством удачно сложившихся обстоятельств: хорошим состоянием озимых, увеличением темпов сева по сравнению с прошлым годом, ростом площадей под экспортными культурами, ожидаемые рекорды по масличным и в целом хорошие виды на урожай (не менее 120 млн тонн). Да, режим вывоза все еще сложен, вводятся все новые квоты и ограничения, но позитивные ожидания превалируют.
Однако экспертам сложно закрывать глаза на тектонические сдвиги на зерновом рынке и те изменения, которые ожидаются на глобальном рынке сырья в ближайший год. Тренды эти возникли не в феврале: начиная с середины пандемии, мировые цены на все аграрные товары растут безостановочно и неуклонно – от какао и кофе до масличных и соевого масла, которое вместе с пальмовым бьют все рекорды. Аналитики сравнивают положение с ситуацией в 2012 году и приходят к нерадостным прогнозам. Десять лет назад, когда были зафиксированы ценовые пики, в большинстве развивающихся стран мира и численность населения была ниже. К примеру, в сравнении с 2012 годом прирост населения в Египте составил 20 млн чел. Очевидно, что большинство тех стран, с огромным напряжением переживших 2012-й, в нынешнем 2022-м ожидают еще более суровые испытания на прочность.
«Мы находимся в начале нового сырьевого суперцикла, – заявила Д. Снитко. – Предполагалось, что суперцикл мы зафиксируем только по масличным культурам – в этом секторе было много фундаментальных причин высоких цен. Но глобальная инфляция сдвигает уровень цен и по остальным биржевым товарам. И в ближайшем будущем в условиях поляризации сферы финансов и внешней торговли он будет еще выше, чем в предыдущее десятилетие».
Достаточно посмотреть на цены: на ряд удобрений они выросли в три раза, так что в большинстве стран себестоимость при производстве зерна повысилась на двузначные цифры. Разумеется, в северном полушарии под посевную были сформированы запасы удобрений и СЗР.
«Но зерно у всех будет произведено дороже, а значит, и дороже продано, – заключает эксперт. – Классической коррекции «рост – падение» ждать не стоит».
Экспорт на уровне
На государственном уровне риторика продолжает носить выраженный экспортный уклон. Если посмотреть статистику, в ближайшие несколько лет экспорт останется вопросом номер один. И в этом уверены многие эксперты. Экспорт пшеницы России в текущем маркетинговом году составил 32,9 млн тонн, из Украины – 19,4 млн тонн. Россия – главный поставщик зерна для африканских стран, при этом Россия нацелена на торговлю на тех же рынках, куда мы всегда стремились: Азия, Индонезия, Китай. По словам экспертов, в марте и апреле текущего года экспорт зерна из России ежемесячно превышал два миллиона тонн. Меньше, чем хотелось бы, но далеко не ноль. Зерно остается интересным продуктом как для экспортеров, так и для аграриев. Экспортный потенциал России в 2022 году крайне высокий, если не рекордный. Зерна у нас много, но вывезти его, как раньше, не можем.
В свою очередь экспорт зависит не только от объема валового сбора в стране, но и от обменного курса рубля: получив продукт глубокого передела, экспортировать его по курсу 50 рублей за доллар будет сложновато, поэтому одно из чаяний экспортеров – отвязка от рубля. И в этой связи эксперт отметила еще один интересный момент: за прошедшие десятилетия мировая экономика пришла к доступным ресурсам и доступным деньгам – капитал в целом становился дешевле. Но сейчас мы наблюдаем обратный процесс: третий год эксперты фиксируют тренд на деглобализацию и большую вероятность распада глобальной финансовой системы, сложившейся после Второй мировой войны и основанной на американском долларе. Возникают новые валютные зоны: российского рубля, китайского юаня. Кажется, грядет новый передел мира.
Так что ожидающийся рекордный урожай ставит перед аграрным сектором еще один важный вопрос – развитие внутреннего рынка, в частности глубокой переработки зерна. Сегодня ситуация развернута в пользу внутреннего рынка: благодаря госрегулированию цены внутри Российской Федерации имеют вполне комфортный уровень, рублевая цена снижена, что призвано помочь использованию зерна внутри страны. Такой механизм работает пока один год, и стабильность цен на зерно внутри страны не сравнима ни с какими другими товарами. В отсутствии угроз национальной безопасности регулирование будет смягчено, но сохранится.
Возможно ли отгородить внутренний рынок от внешнего, заставив его жить по своим ценам и законам? Станет ли это преимуществом для переработчиков? Этими вопросами задаются аналитики. И один из ответов: для отрасли глубокой переработки зерна сейчас больше шансов на развитие, чем когда бы то ни было ранее.
Свести баланс
Баланс производства и потребления крахмалопродуктов в России «подбил» менеджер по исследованиям рынков компании Cargill Павел Парамонов. По данным компании, впервые за всю историю производства патоки и глюкозно-фруктозных сиропов (ГФС) в стране Россия «перешагнула» отметку 700 тыс. тонн продукции в год. Но превысила ту же отметку и отребность в ГФС. В последний год рынок ГФС рос динамично – + 100 тыс. тонн (ок. 16 %) даже на фоне дорогого сахара. В текущем сельхозгоду именно сиропы стали главными драйверами роста.
Крахмал в этом смысле представляет собой образцовый рынок, который демонстрировал рост все последние пять лет, причем прибавляли как пищевые, так и индустриальные крахмалы. Российское производство состоит в основном из нативного крахмала, и этот сектор в последние два года сделал большой скачок вперед: объем производства нативного крахмала достиг 70 тыс. тонн. Взрывной рост спроса в период с 2016-й по 2020-й год позволил отрасли увеличить загрузку производственных мощностей до 80 %.
Рост спроса на нативный крахмал эксперт объясняет ростом гофроиндустрии и рынка упаковки, а также рекордным объемом экспорта кукурузного крахмала (за февраль-март 2022 года – больше шести тысяч тонн). Эквадор, Доминикана, Нигерия, ЮАР – российский крахмал есть везде.
Прогнозы не строим
Дополнил картину Олег Радин, президент Ассоциации предприятий глубокой переработки зерна «Союзкрахмал». По данным отраслевого объединения, в 2021 году производство модифицированных крахмалов в России превысило 64 тыс. тонн, что почти на 5 % больше объема производства в 2020 году. При этом импорт модифицированных крахмалов превзошел 89 тыс. тонн, и наибольшая доля приходилась на пищевые модификации с индексом «Е».
Сейчас по понятным причинам импорт модифицированного крахмала сильно упал, и сделать добросовестный прогноз о том, что ждет отрасль в ближайшие месяцы, сложно даже погруженным в тему специалистам. По крайней мере, до украинского кризиса Ассоциация «Союзкрахмал» отмечала рост интереса к пищевым модификациям крахмала и прогнозировала стабильный рост его потребления: «В 2021 – 2025 годах ожидается рост… на 2,5 – 8,1 % в год. В 2025 году продажи могут превысить уровень 2020 года на 30 %».
Однако исполнительный директор Союза производителей пищевых ингредиентов Полина Семенова в довольно мрачных красках обрисовала ситуацию на рынке ингредиентов – нарастающий дефицит и удорожание изготовления. «Наиболее критичная ситуация сложилась в сегменте пищевых модифицированных крахмалов, – отметила П. Семенова. – Острая нехватка, которую сейчас испытывают пищевая и перерабатывающая промышленности, связана как с общим дефицитом на внешних рынках таких позиций, как Е1412, Е1414, Е1420, Е1422 и Е1442, ограничением поставок данной продукции вследствие санкционных мер ЕС, так и с низкими объемами внутреннего производства в РФ. В стране не производится и 10 % от общей потребности в пищевых модифицированных крахмалах!» – сокрушается эксперт.