В десятый раз в стенах Международной промышленной академии в Москве встретились представители отрасли свиноводства. На своем юбилейном собрании свиноводы говорили не только о достижениях.
Ключевой доклад на собрании сделал бессменный руководитель Национального союза свиноводов Юрий Ковалев, с первого подобного мероприятия поставивший высокую планку представления годовых отчетов – подробные презентации с раздачей материала участникам.
В момент создания в 2009 году отраслевое объединение поставило задачу – поддержание рентабельности производства эффективных российских свиноводческих компаний на уровне, обеспечивающем расширенное воспроизводство в долгосрочной перспективе. На это были брошены ресурсы, в первую очередь, интеллектуальные.
Что было?
Положение в отрасли стабильно. Производство свинины в живом весе за 2018 год возросло на 5,5 % (+250 тыс. т., всего – 4,8 млн т), на долю крупных предприятий приходится 8,2 % (+309,6 тыс. т), в то время как КФХ и ЛПХ, как и все последние годы, «уходят в минус» – 5,5 и –7,7 %.
Производство свинины в КФХ становится маргинальным направлением: сектор производит лишь 54,7 тыс. тонн (ЛПХ – 675,9), по прогнозам экспертов, его доля будет и дальше сжиматься. Эта доля ждет и ЛПХ – к 2022 году лишь 377 тыс. тонн будет приходиться на личные подворья. Первое полугодие текущего года уже подтвердило тенденции: ЛПХ –6,9 %, КФХ –4,5, СХП +7,3 %.
Рост собственного производства во всех сегментах мясного животноводства ведет к сокращению объемов импорта в Россию (рисунок на с. 8). При этом в свиноводстве за последние шесть лет достигнуто импортозамещение в объеме 1,2 млн тонн.
При квоте 430 тыс. тонн в 2018 году реально импортировали всего 86 тыс. тонн ( – 73 % к 2018 году). Но «открытие» Бразилии уже сказалось на ситуации: за первое полугодие 2019 года в Россию ввезено 69 тыс. тонн (+86 % к тому же периоду 2018-го), в первую очередь мясо. В других направлениях мясного животноводства импорт сократился.
«Промышленники» сейчас производят 85 % общего объема свинины, при этом доля топ-3 («Мираторг», «Черкизово» и «Агро-Белогорье») не достигает четверти рынка, а топ-20 производит 65 % мяса. Впрочем, даже крупнейший российский производитель мяса (всех видов) ГК «Черкизово», по данным экспертов «Рабобанка» (Нидерланды), не вошел в двадцатку крупнейших мировых производителей. Это положение на мировом рынке исполнительный директор Национального союза свиноводов трактует как «Нам есть куда расти!»
Расти придется в первую очередь вовне: уровень внутреннего потребления свинины в России стабилен (32 – 34 % – около 3,7 млн тонн, 25 кг на человека в год), производство внутри вкупе с «открытием» с ноября 2018 года Бразилии ведет к повышению предложения на рынке (это уже привело к снижению оптовых цен на 5 – 10 %). Параллельно снижение курса рубля и высокая урожайность зерновых привела к росту цен на фураж на внутреннем рынке на 50 – 60 % (а в ЦФО – почти на сто!). В итоге, по прогнозам Юрия Ковалева, в 2019 году более половины предприятий попадут в зону «отрицательного финансового результата».
Что будет?
Если «Кто виноват» понятно, то относительно «Что делать» есть разные подходы. Отрадно, что наряду с производством в последние годы прогрессировала и переработка, так что сегодня доля убоя на вновь построенных и модернизированных предприятиях возросла до 55 % (24 из 41 млн голов), в разной степени готовности находятся мощности по убою еще на 14 млн свиней в год.
Чтобы завоевать своего покупателя не только низкой ценой, свиноводы пересматривают формат предложения товара – в тренде уже хорошо знакомые нам продукты в индивидуальной упаковке.
Но харизматичный Мушег Мамиконян, президент Мясного союза, призвал руководителей предприятий смотреть дальше: сегодня у нас идут в ход десятилетия назад внедренные на Западе маркетинговые уловки, а мир тем временем не стоит на месте. На примере яиц и овощей он продемонстрировал, насколько далеко маркетологи развитых стран зашли в стремлении узнать и удовлетворить потребности покупателя. Почти 20 % мирового рынка занимают продукты высокой степени переработки, например термически обработанной. Термическая обработка выглядит решением множества задач – от экологических (сокращение использования фреона, уменьшение объемов перевозимых грузов, более эффективное использование электроэнергии) до этических (минимизация отходов, выбрасывание продуктов).
«На то, чтобы ввести в эксплуатацию новую линию на производстве, требуется несколько лет, поэтому если вы хотите быть в лидерах через пять лет, начинать проектировать нужно сейчас», – таков был посыл доклада эксперта.
Сегодня большой кусок рынка у свиноводов-переработчиков отнимают фабрики-кухни и рестораны, расширяющие службу доставки: курьеры DeliveryClub и Яндекс.
Еда на улицах мегаполисов стало едва ли не больше, чем такси. Это наблюдение подтвердила и Анастасия Джафарова из GfK: «Рынок HoReCa растет, люди стали чаще покупать готовые продукты».
«Пок а вы заняты глобальными вещами – изучением спроса и потребностей азиатских рынков, ваш собственный занимают. Поэтому давайте ставить цель – продавать конечный продукт!» – призвал М. Мамиконян.
И тут есть чему поучиться и у китайцев – в их киосках типа нашей «Печати» можно купить термически обработанные, запакованные в вакуум готовые к потреблению продукты из свиного мяса.
Очевидно, что и за российского покупателя свиноводам придется побороться (в первую очередь с птицеводами): «Виды мяса взаимозаменяемы, при сходной цене выигрывать будут те, кто предлагает товар, лучше отвечающий потребностям клиента» (М. Мамиконян).
Чем сердце успокоится?
В выполнении задачи по выходу на экспортные рынки лидерами прошлого года стали овцеводы: прирост экспорта составил 2571 % (с 0,46 до 12,37 тыс. тонн), свиноводы заняли 2-е место: 18 % – с 71,9 до 84,6 тыс. тонн. В первом полугодии 2019 года свиноводы нарастили экспорт на 15 % к тому же периоду прошлого года, увеличился экспорт говядины (+63 %), а вот по птице и баранине отметили спад ( – 11 % и –2 % соответственно).
Если говорить о свинине, на 57 % мы торгуем субпродуктами, еще 39 % – это мясо. Свиной жир или живые свиньи из России зарубежных покупателей интересуют мало. Причем мясо покупают Украина (56 %) и Белоруссия (23 %), а субпродукты направляются в Азию (Вьетнам – 34 %, Гонконг – 54 %).
Китай, как наиболее перспективный рынок, тоже отнюдь не безоблачен. Да, нашим экспортерам сыграло на руку появление в Китае АЧС, приведшее к снижению поголовья почти на 1,2 млн за шесть месяцев: экспорт свинины в эту страну стал расти, и российским предприятиям, по словам Ю. Ковалева, «важно не остаться в стороне от общего тренда». Многие из них уже ставят такие планы (с. 10).
Но одновременно, на фоне распространения эпизоотии и обеспокоенности населения безопасностью пищевых продуктов, а также роста цен, уже сократилось и потребление этого вида мяса: китайцы замещают свинину птицей – такой прогноз дают Министерство сельского хозяйства КНР и эксперты «Рабобанка». И все же уже в 2019 году ожидается дополнительный импорт в страну 1,5 – 2 млн тонн свинины.
Чтобы значительная часть этих объемов была российской, следует приложить усилия – как на государственном уровне (первые шаги уже сделаны: активно работают Россельхознадзор, Минсельхоз, Минэконом развития, МИД), так и на уровне предприятий. И здесь участники годового собрания получили некоторые конкретные рекомендации по вхождению на рынки Китая.
Мушег Мамиконян призвал учиться и на опыте молочного сектора, и на его ошибках, в частности, не забывать регистрировать свои торговые марки, чтобы в этом не опередили другие.
Владимир Петриченков («ПроЗерно») представил подробный анализ зернового рынка, предупредив, что несмотря на высокие урожаи «провала цен не будет», но отметил, что, к примеру, ячмень – в избытке («это рынок покупателя»), а вот на кукурузу спрос выше предложения («рынок продавца с неопределенным потолком цен»).
Итак, цели поставлены, задачи ясны. Каждый из участников годового собрания услышал что-то свое: для одних это мотивация для выхода на новые горизонты, для других – повод мобилизовать все усилия на то, чтобы удержаться на плаву. Отрадно, что уровень проблем сейчас, через десять лет после создания Национального союза свиноводов, уже совсем иной.